Канарейка – птица активная. До той степени, что в свете потрясений последних дней не смогла спать на новом месте. Вместо того, чтобы портить жизнь своему дорогому соседу по номеру, который, может быть, и вовсе не спал, Синтия решила прогуляться до озера. Она всегда любила плавать, а в ночной тишине получилось бы насладиться одиночеством и обдумать грядущие перемены. В десятый, нет, даже в сотый раз! То ли у девушки была слишком бурная фантазия, то ли она ожидала от своей новой жизни слишком многого. Как бы то ни было, тёмное время суток она провела за пределами гостиницы, и вернулась на место пребывания лишь к пяти часам утра.

За порогом Сирену поджидала очень интересная, с её точки зрения, сцена. Владелец постоялого двора отчитывал молоденькую девушку, которая вела учёт постояльцев и следила за работой младшего персонала.

— Ты понимаешь, как сильно Мария нас подвела? – Мужчина кричал, стуча по столу кулаком. Дерево грозило треснуть, но удары не переставали на него сыпаться. – Номера не убраны, мясо не закуплено! Как мы будем приветствовать гостей, а? А?!

— Она же с ребёнком, господи. – Управляющая лишь отпила из чашки кофе – его приятный аромат распространялся по фойе. Невероятно спокойная леди. – Её малыш заболел, что прикажешь делать?

— Извините, – Синтия переступила с ноги на ногу и принялась накручивать на пальчик прядь волос. Она предположила, что скромное поведение может ей помочь, но в глазах и голосе… ничего не говорило о стеснении. Впечатления с такими актёрскими навыками не произвести. – Вам требуется помощь?

— Без рекомендаций никого не возьмём. – Буркнул директор, жестом показав светловолосой девушке на дверь.

— А это не вы вчера прибыли сюда в компании… – девушка за стойкой приёма клиентов явно силилась припомнить, где уже видела Синтию. – Фауста Гнейзенау, верно?

Мужчина ещё раз оглядел гостью с головы до пят. Он пристально посмотрел на свою подчинённую, удивлённо поведя бровью, но та серьёзно кивнула в ответ на немой вопрос. После пары минут излишних уточнений Синтии всё-таки поручили кое-какую работу. По её настойчивой, даже слишком, просьбе. Она решила проверить, действительно ли так тяжело деньги даются «простым служащим». Не зря ведь людей, живущих на чужие деньги, осуждают во многих слоях общества?

---

В свой номер Ауссерманн вернулась уже засветло, едва закрыв за собой дверь. Технически, комната была не совсем её, однако к чёрту! Уже ни одна тонкость жизненной ситуации не казалась важной. Нельзя было передать словами, как сильно вымоталась девушка за эти несколько часов. Ладно, уборка. Ладно, поход на рынок. Да даже готовка, со всеми этими разноплановыми и плохо сочетающимися запахами на кухне, была ещё ничего, но люди! Клиенты – самый ужасный бич этого мира. Невероятная напасть, вечно не знающая, чего хотеть и помыкающая средствами исполнения своих желаний. «Конечно. Они были правы, что для кого-то моего статуса такое занятие не подходит»… а ведь Сирена даже не понимала, что именно под этим словосочетанием подразумевали сотрудники этого милого заведения.

Девушка устало прислонилась спиной к ближайшей стене и сползла на пол. Сесть получилось удобно, плюс-минус, так что и обувь уже не захотелось снимать. Запрокинула голову, закрыла глаза и вздохнула – живое оружие, которое не боялось шестичасовых тренировок, вздохнуло! От переутомления. От общения с разношёрстным гостиничным контингентом. От бренности бытия, в конце-то концов! Ведь кто-то всю жизнь посвящает этому неблагодарному труду, чтоб его…

— Мой эксперимент провалился. – Сирена неопределённо мотнула головой вместо тысячи объяснений.

Вообще, ситуация сложилась крайне странная: в наряде горничной и форменном чепчике Синтию можно было и не узнать на первый взгляд. Разве что чёрное платье было коротковато, да и вообще форма на ней сидела… не лучшим образом. Размер одежды этой треклятой Марии, решившей пропустить рабочий день, Ауссерманн явно не подошёл. Да и вообще, в фартуке она чувствовала себя очень и очень странно. Неудобный ведь, постоянно мешается под руками. А кто и зачем выдумал чулки, это странное и совершенно лишнее украшение?

— Пусть день пройдёт лучше, чем утро. – Зелёные глаза кругами обводили жилое пространство в поисках Фауста. С вечера он никуда не собирался уходить. – Объясни мне одну вещь, пожалуйста. Для «сопровождающей самого шичибукая» так странно носить удобные вещи? Короткую стрижку? Они шептались о том, что я больше похожа на дочь сапожника, чем на «благородную леди».

Сирена просто и честно волновалась о том, что она каким-либо образом повлияет на репутацию всемирного известного лица. Ей было всё равно, что надевать по утрам. Если общество налагает какие-то ограничения на внешний вид, можно попробовать их соблюсти. Интереса ради.

А Синтия с пола поднялась, и на удивление легко. Отряхнула подол чёрного платья выше колен (ещё один верный атрибут местных служанок), размяла суставы и шею. Сцепила руки в замок, подняла вверх, потянулась. Двигаться легко. Спать не хочется. Нагрузка на организм нормы не превышала. Запас бодрости удалось восстановить, подремав на свежем воздухе под луной. Что там ещё?.. а, «рабочий стресс». Он пройдёт быстро. Вон, на просветлевшем лице уже ни единого следа прошедших событий. Глазки первыми оживились: они засекли Буревестника. Совершенно домашнего и необычного.

Фауст уже как раз закончил объяснять природу недопонимания со стороны городских жителей. Довольно убедительно. Потому ли, что на уме у блондинки уже было что-то совершенно другое?.. понять механизмы своих рассуждений становилось сложно. Что здесь важнее всего? Что с Синтией всё в полном порядке, а нападки на внешний вид – глупость. Одного этого осознания хватило, чтобы очистить голову от лишней информации, полученной в ходе исполнения должностных обязанностей камеристки.

— Хотя, кое в чём они правы, хоть и косвенно... Надо бы пополнить твой гардероб. – Пауза. И с чего бы это вдруг? На какие такие серьёзные рассуждения могла навлечь мысль о походе по магазинам? В костюме горничной было бы странно ходить по улицам с самого начала, коли на то пошло.

«Уточню. Потом». – Что-то решив про себя, девушка обогнула кровать, отбивая ровный ритм по паркету. Чёрные лаковые туфли на каблуках с круглым носом были слишком шумными, как ни погляди. Буревестник, судя по его виду, хотел сказать что-то ещё. Опоздал. Синтия уже притягивала его к себе за лопатки, невесть когда успев протянуть ручки за спину наёмника. Обнимала, пусть и очень несмело. Рассчитывать силу в таких ситуациях ещё не приходилось, отсюда и осторожность. Спрятала голову на груди шичибукая, к чему-то прислушалась. Не к биению сердца у самого уха, скорее к своим собственным ощущениям. Проявленный жест благосклонности ведь должен повлечь за собой эмоциональный отклик? Сирена так и не пришла к однозначному ответу.

— Может, тебе лучше поспать? – В какой-то момент шичибукай всё-таки высказался. Даже забеспокоился, и его волнение магическим образом сказалось на Сирене. Она уже почти решила, что что-то перепутала в ходе своих расчётов на обмен любезностями.

— Не хочу. – Решительно отрезала, будто судья, вынесший приговор к пожизненному заключению. Сирена и не подозревала, что её сухая манера речи может в корне задавить любые попытки быть милой и любезной. Больше, подпортить идиллию и свести эффект дружеских объятий на нет. – Я сдала футболку и шорты в прачечную. До первого магазина доберусь так.

Запоздало, но причину смены имиджа пришлось пояснить. Не до конца, но историю под названием «Ауссерманн решает подзаработать» лучше и вовсе оставить за кадром. «Не забыть снять чепчик, фартук и чулки», – прочно отложив в своей голове напоминание о лишних элементах гардероба, девушка… так и стояла, прижавшись к Фаусту. Тепло. Объективно, ничего уникального в тактильном контакте и не было. Приятный способ сказать спасибо, который вполне может стать привычным. Шичибукай же не против? Если вдруг, для подобных опытов никто другой и не подойдёт.

— И ещё. – Сирена припомнила, что она хотела сказать всё это время. Наёмника пришлось отпустить: не в обнимку же по Ракиту гулять, а выходить за покупками лучше как можно раньше. Освободившимися руками девушка принялась развязывать ленточки, державшие её головной убор на месте. – Как именно учат использовать Волю?

Усиленно стараясь вникнуть в толкование базовых для Нового Мира умений, Сирена вступила в бой с бантом на фартуке. Чепчик она сняла чуть ранее, расправила и положила на тумбу – напоследок осталось самое сложное. «Год. Лучше считать полтора. – Элементарная математика была и то интереснее, чем возня с завязками. – Освоюсь с принципами. Потом – сноровка, обзавестись ею проще в битвах. Мне бы сейчас ножницы»...

Терпение и труд сломили тройной узел из полосок белоснежной ткани, передник был снят. А ведь столько драгоценного времени на него ушло, столько возможностей обогатить багаж жизненного опыта! Пробелы, образовавшиеся в нём за двадцать лет жизни в неволе, просто огромны. Синтия готова была обойти весь мир, оглядеть его со всех сторон и узнать всё обо всём от первого лица. Разве что доли обслуживающего персонала ей больше не надо, не под каким предлогом и ни с какого нового ракурса. Одной неудачной попытки хватило.

Отдыхать перед выходом Сирена не собиралась. Она переносила вес своего тела с пятки на носок, покачиваясь с небольшой амплитудой – и, конечно же, проделывала всё это у Фауста над душой. А ведь шичибукай только сел, может, впервые после утренней тренировки. Чего только не сделаешь, чтобы как можно скорее покорить город?

— Перефразирую: у нас впереди два года совместной жизни, – не уследив за языком, девушка предала огласке одну из самых сырых и сомнительных теорий. Она не до конца освоилась с элементарными аспектами жизни свободных людей, но умом кое-что да понимала. Перестала дурачиться, выпрямилась, и с серьёзным лицом предприняла попытку реабилитации: – Я не пытаюсь навязываться, напротив. Долго жить вместе с девушкой для мужчины…

Так и притихла. Подарить начатой мысли приемлемый финал не вышло. Книжная мудрость имеет границы, что ж делать. Жаль, что сплетни, которые Пираты Туманной Скалы распускали про капитана и его девиц, Синтию когда-то не интересовали.

— …неправильно? – Вымучив хоть какое-то предположение, Синтия сдалась.

Может, в своих рассуждениях вслух она и не была права. На некоторых островах издревле считалось, что воинов должны обучать женщины, а воительниц – мужчины. В других же справочных материалах, более современных, приводилось и прямо противоположное мнение. Если наставник собирал большую группу учеников, то обязательного одного с собой пола. Сирена даже вспомнила, что авторы акцентировали внимание на том, что личные отношения могут по-разному влиять на процесс обучения. Но как же тут сделать однозначный вывод, если все люди такие разные? На девичьем личике показался румянец: верный признак того, что она усомнилась в своём невероятном интеллекте.

— Мои воспитатели не уделяли таким мелочам внимания. – Незатейливое признание, непримечательное на слух. – Не стану врать и на счёт того, что всё поняла про материализацию силы воли. Наука не берётся объяснять этот феномен, я читала. Пойму, когда почувствую. Пока важнее найти мне одежду.

Появлялись первые признаки того, что ближайшие к гостинице пекарни раскрывали свои двери для голодных странников. Из открытого окна почувствовался запах свежей выпечки, а на часах – Синтия как раз посмотрела на них – было без пятнадцати десять. Силясь догадаться, когда же начинают работать магазины одежды, девушка подошла к окну и закрыла его. Задёрнула шторы, как она всегда делала, покидая родную комнату на Рёккене, и заняла позицию полной готовности у входной двери, поджидая своего личного гида.

— К концу обучения я задолжаю тебе не одну сотню тысяч белли. – Даже зная, что гардероб нужно пополнить хоть чем-нибудь, девушка задумывалась о финансах. Её отец пошёл по миру, так как даже после продажи территории целого острова вместе с поместьем и фармацевтической фабрикой его капитал был слишком мал. На то, чтобы уйти от агентов правительства, средств бы не хватило. Повторять его судьбу, глупо распоряжаясь чужими средствами? Нет, спасибо. – Как в этом мире зарабатывают люди, постоянно меняющие место жительства?

Сирену увлекло почти риторическое «почему», и она принялась загибать пальцы левой руки, перечисляя все возможные ответы на этот вопрос сразу. Если бы девушка вовремя себя остановила, она бы поняла, что множит сущности без надобности. Можно было бы обойтись и куда более простой формулировкой из двух слов: «я волнуюсь».

— Так не принято. – Мизинец. – Мы не родственники. – Безымянный. – У тебя нет причин мне доверять. – Средний. – Наши фотографии могут дойти до газет. – Указательный, и… – и если ты встретишь «настоящую любовь», что тогда?

Что-то в этой хаотичной последовательности ответов было не так, но править себя Синтия не посчитала нужным. Реакция наёмника сейчас была важнее, чем попытки впечатлить его стройностью реплик.

— Я ещё никогда никого не учил Воле, и даже не знаю, выйдет ли у меня что-нибудь.

— Выйдет. «Не останавливаться и не разочаровываться», ты сам сказал. Следуй этому принципу. Сдашься – никогда не прощу. – Синтия была убеждена в том, что они с Фаустом обязаны находиться в равных условиях. Учитель никогда не научит ленивого ученика, это правда. Но а если сам учитель ленив? Даже самое талантливое дарование забросит его уроки.

И вот, знакомое фойе первого этажа. Первый шаг на пути большого и интересного путешествия. Для Сирены предмет разговора уже не составлял особенной загадки, поэтому она даже не забыла помахать рукой улыбчивой женщине за администраторской стойкой. Именно управляющая помогла убедить директора в том, что дать Синтии (а она ведь гостья!) взять на себя часть должностных обязанностей отсутствующей служанки – не такая уж и плохая идея. Опыт был в своём роде бесценным. Хотя… проще было бы спросить Фауста, чтобы сразу же понять: оно того не стоит. Сирена бы так и поступила, не питай она страсть к опытной проверке всех своих гипотез.

Буревестник, от которого его спутница успела слегка отстать, одним волшебным словом перетянул всё внимание Сирены на себя. «Голос». Да, голос у неё прекрасный, и даже больше! Конечно же, она умеет петь! Вокальные данные девушки превозносили всю её жизнь, и было даже странно слышать сомнения на этот счёт. Онемевшая от недоумения, Синди даже обогнала наёмника и перегородила ему путь. До фурии ей ещё далеко, но в лице, загородившем обзор шичибукаю, было что-то неуютное. Двое остановились в самом подходящем месте: прямо напротив вывески, на которой был изображён мужской пиджак и женская шляпка. Очень похоже на магазин одежды, хоть и подборка вещей была весьма странной. Названия не было видно, но входом ошибиться было бы непросто: огромная витрина с деревянными манекенами была лучшим указателем.

— Я восхитительно пою. – С оттенком разочарования в голосе, девушка легонько щипнула Фауста за щёку. Так будет совсем не больно, но упрёк почувствуется. Кто-то мог бы и пощёчину залепить на её месте, что уже перебор. – Сам три года назад хвалил мой репертуар.

Даже демонстрация недовольства для Синтии была слишком серьёзным отступлением от плотного графика. Высказавшись, она потянулась к дверной ручке магазина и решительно распахнула двери пристанища модниц и франтов. Первое, что бросилось в глаза: цветов много, но фасоны однообразны. Женские модели одежды так вообще напоминали… купальники? Встав напротив этих странных изобретений, девушка убедилась в своей догадке: да, купальники, только для купания непригодные. С чем ещё можно сравнить повседневный наряд, состоящий из белого бралетта в синюю полоску, невероятно короткой джинсовой юбки и прозрачной тюлевой кофточки? На Раките действительно такая высокая среднегодовая температура?

— Но где давать концерты? – С повышенным интересом присматриваясь к пёстрым тканям, Сирена продолжила диалог как ни в чём не бывало.

Один из лифов, расположенных в ряду «новинок сезона», Ауссерманн посчитала довольно удобным. Ещё бы: он состоял всего-то из двух бирюзовых треугольников, скреплённых между собой эластичными лентами. Довольно широкими. Грудь этот кусок ткани, конечно, прикроет, да никаких других функций у него не сыщешь. придерживая бретельки пальцами на своих ключицах, Сирена попробовала оценить целесообразность такого приобретения. Не получилось. И более важно было вот что:

— Такое действительно носят на улицах? Зачем?

— Тогда… – Сирена так и не поинтересовалась, зачем непонятные законы в мире моды вообще нужны. Она замолкла, когда увидела продавца, и отнеслась к его обращению со всем вниманием.

Уж работник магазина должен разбираться в своём товаре. Стоит ли спросить его, зачем он нужен? Хорошая идея. Была. И почему Буревестник посчитал, что Синтия ошиблась дверью? Ещё лучше, он вывел девушку из магазина за руку, как… так. Кого обычно тащат за руки подальше от необдуманной покупки? Детей. В случае Сирены, её скорее уводили подальше от хрупкого лабораторного оборудования, когда она была маленькой. Это ведь одно и то же? Или нет? «Когда он в последний раз держал меня за руку, было проще», – на Роклее речь вообще про похищение шла. Обычное дело.

Так и не поняв, что именно ей не нравилось в ведомом положении, Синтия послушно шла за Фаустом. Перед тем, как жаловаться, нужно хотя бы осмыслить своё неудовлетворение.

— Дальше – значит дальше. – Пожала плечами, а потом перевела тему, как могла: – Ресторан… там на духовых играют? Клавишных? Струнных? – Это вовсе не та информация, которую Фауст должен знать, но Сирене интересно. Музыку она любит. Нужно было спросить и что-нибудь другое, более располагающее к ответу. – Для начала в любом случае неплохо. Мне потребуется вечерний наряд?

А вот и та самая дверь. «Нужная». В очередной раз оказавшись в помещении, наполненном одеждой, Сирена просмотрела вешалки. Ничего эксцентричного на них нет. Тут даже были клиенты в такую рань, а это уже показатель. Шичибукай, то ли при виде посторонних лиц, то ли ещё зачем, отпустил девичью ладонь. Синтия, всё ещё не решившая загадку явления «держаться за ручки», перехватила пальцы своего спутника и вплела в них свои. Такая уж у неё привычка: докапываться до самой сути всех вещей, процессов и явлений. Может, это такой способ научить подопечную смирению? На идеальную логическую связь не тянет, но делать то, чего от тебя хочет наставник, довольно важно.

— Напомни, зачем это делается? – и слегка приподняла свою ладонь вместе с ладонью наёмника. – Часть обучения?

— Отойдите-ка, голубки, – пожилая женщина с несколькими крупными пакетами мягко улыбнулась. Сирена, непривычная к правилам поведения в общественных местах, так у двери и остановилась; неудивительно, что она загородила собой проход.

— Простите! – Уступив дорогу старушке, девушка отцепилась от Буревестника. Пришлось отступить к ближайшим от примерочной стойкам для нарядов, чтобы не мешать другим клиентам.

Первой вещью, до которой дошли руки, стала туника. Зелёная. Прекрасный цвет, не раздражающий глаз, но рисунок в виде змеи Сирену не порадовал. Вернула вещь на место, продолжила поиски. Серая хлопковая рубашка, охровые капри, несколько однотонных топиков разных размеров. Девушка перекидывала через предплечья комплекты одежды, пока не почувствовала, что набрала более, чем достаточно. Она всё равно вряд ли купит всё, что решила примерить. Надевать что-то новое без особого повода, должно быть, весело? Оливия как-то говорила, что да. Есть смысл попробовать. Как захочется купить конкретный предмет гардероба, можно будет и задуматься о цене. Подобрать похожую вещь подешевле, возможно.

Раздевалок оказалось не так уж много, их ещё и поделили на мужские и женские – по две штуки. Синтии придётся немного подождать, чтобы попасть в одну из них, и элементы узора на обоях она считать не будет. И так было, над чем поразмыслить. Работа, обучение, переезды, всё новое, понятное лишь в теории. Буревестник, не понятный даже в теории: «Согласился помочь девушке, которую совершенно забыл и даже в прошлом толком не знал. Отец бы решил, что это глупо». К тому же, Сирена ясно понимала: её попытки вести себя дружелюбно далеки от совершенства. Где-то девушка специально вытворяет фокусы из книжек и не только, пробы ради, но где-то и нехватка социального опыта лезет наружу. А Фауст… ни слова не сказал на этот счёт. Краснел пару раз. Всё.

«Это такая особенная доброта? В стиле наёмников?»

Огороженная атласной шторкой примерочная освободилась. Сирена сразу же оккупировала её, положив вещи на находившийся внутри квадратный пуфик. Перед тем, как скрыться за занавеской, девушка сняла со своей шеи верный талисман на удачу: амулет с тремя перьями гром-птицы. Вдруг ценность пострадает, когда девушка запутается в лабиринте завязок и пуговиц? А она уж точно запутается, фартук и тот успел доставить проблем.

— Фауст? – Позвав шичибукая, Синтия протянула ему своё необычное украшение. – Подержи, пожалуйста. Не хочу, чтобы он затерялся среди вещей.

Поднимая вешалки с одеждой по одной, девушка сортировала их в том порядке, в котором следовало осуществлять примерку. Первым, конечно же, шло платье. Среди одежды «на каждый день» не отыщешь того, что подошло бы для стереотипного королевского приёма, но единичные модели с намёком на элегантность были. Хотя какая там элегантность? Синтия самостоятельно извлекла это понятие из фотографий со званых ужинов, устраиваемых после научных конференций. У Юстафа таких сохранилось очень много, он никак не желал отпускать прошлое. Так вот, об элегантности в толковании Ауссерманн: если крой облегающий и плечи открыты, этого достаточно. Воздушные ткани, переливающаяся радугой органза, стразы и всё остальное были… излишними.

Такой простой подход и действительно позволил отыскать сносный эстрадный наряд. «В атмосферу кабаре бы не вписалось. Самое то для обычного джаз-клуба». Стоит ли говорить, что девушка на деле не была ни в одном из заведений, о которых беспрепятственно рассуждала?

Молния на спине оказалась непростым устройством. Пока Сирена всеми правдами и неправдами пыталась с нею совладать, её чуткий слух уловил неоднозначный разговор старинных приятелей. Фауст и Ганс. Ганс и Фауст. Хорошо, а они точно приятели? Слова Буревестника не показались тёплыми ни на йоту, но и враждебности в тоне его голоса девушка не уловила. Что это за казус такой? А неизвестный так и делится тем, что называют в народе сплетнями. Какая разница, кто там вошёл в магазин и с кем под ручку? Синтия почти что утратила интерес к разговору, посчитав, что он её не касается, и стала терзать миниатюрный брелок молнии и дальше. Прогресс, замок сдвинулся выше талии!

— …моему другу уже двадцать шесть и до этого он с девочками даже за руку не держался. Да и сейчас, скорее всего, не знает, зачем мальчики с ними встречаются. — Это уже ближе к делу. Подобные новости о личности наёмника ценны на вес золота. Синтия оторвалась от зеркала и заглянула в мелкую щель, разделяющую стену и занавеску примерочной. Из-за нюансов конструкции карниза не получилось заглянуть в торговый зал, равно как и рассмотреть находящиеся вблизи от него пуфики.

Девушка, отчасти разочарованная неудачей, отдалилась от шторы. «Я их и так прекрасно слышу, но… кто это? Сколько лет они знакомы?» Обзаведясь намерением во что бы то ни стало повстречаться с этим Гансом, Сирена проявила чудеса логики и застегнула свой наряд. Она умела. В критических случаях, таких, как этот. И почему Фауст сразу не сказал, что у него в обращении с противоположным полом всё обстоит так плохо? Какой бы ни была причина, если молчал раньше, то и впредь не заговорит. А ведь всё недопонимание, даже все войны в мире, по мнению некоторых историков, происходят именно потому, что кто-то о чём-то не успел высказаться! И почему люди высокомерно думают, что они и без диалога способны понять намерения окружающих?

Примерочная всё ещё была полна одеждой. Сирена не беспокоилась о том, что её кто-то займёт, и решительно одёрнула штору, являя себя миру. В атласном однотонном платье цвета шампанского, облегающем фигуру до колен, девушка выглядела чуть старше. Ниже колен спускалась двухслойная юбка-солнышко, очень свободная по сравнению с верхом в обтяжку. Плечи, шея и ключицы были открыты; никаких лямок. Вырез-сердце. «Ходить в таком виде удобнее наедине с собой, — неутешительное наблюдение напросилось само собой, — придётся привыкнуть». И правда. Избранная профессия требовала определённых жертв: на сцене необходимо привлекать к себе внимание.

Облегчив свою неловкость парой дыхательных упражнений, Синтия почувствовала себя чуть легче. Её одеяние сковывало движения, но ходьба короткими шажками оказалась не такой сложной задачей. Овладеть Дьявольским Фруктом и то сложнее. Подошла к Буревестнику, встала напротив него.

— Подойдёт для моих будущих выступлений? — С несколько потерянным выражением лица промолвила Сирена, медленно обернувшись вокруг себя. Лёгкий короткий шлейф красивым водопадом струился вокруг лодыжек девушки, и даже она сама предположила, что в этом есть что-то завораживающее. Закончив с короткой демонстрацией своего выбора, Сирена всё-таки попробовала завязать новое знакомство: — Как вы думаете, Ганс? Уже слышала ваше имя. Меня зовут Синтия.

Прежде чем у незнакомца появился повод для рукопожатия, Ауссерманн начала искать, куда бы и ей сесть. Негоже возвышаться над собеседниками, где-то такое правило было. Предсказуемо, вместо того, чтобы тащить лишний предмет мебели из другого конца зала, Канарейка потеснила своего названного учителя и села на занимаемый им пуфик со свободного левого края. Склонившись вперёд, повернулась к Фаусту и заглянула ему в лицо.

— Сказал бы сразу, что не знаешь, зачем мальчикам нужны девочки. — У Сирены, буквально воспринявшей услышанные сведения, было своё собственное видение межличностных отношений. Упрощённое, но легко поддающееся законам логики. — Тебя бы было намного проще понять. А я всё ломала голову: ребёнком ты меня считаешь или привлекательной красоткой?

«Если второе, я бы окончательно растерялась». — Добавила Синтия уже не вслух. С другой стороны, разве взрослая жизнь может обойтись без капли романтики? Общеизвестное мнение гласит, что одинокие люди имеют свойство становиться несчастными. Дальнейшие рассуждения пришлось притормозить, потупив взгляд. Непростая тематика.

— Я должна знать такие вещи. Как твоя сожительница и ученица. — Отпуская этот комментарий в свободный полёт, девушка только и надеялась, что её суждение встретит поддержку со стороны Ганса.